Так избито - его опьяняла она -
С каждым разом пьянее пилось -
Взором цвета грозы, платьем цвета вина,
Темным шелком кудрявых волос.
Он дышал, как любил, и глядел, не дыша,
Сокровенное пряча от глаз.
В нем, как свечка в мансарде, горела душа,
Как безумная песня, ткалась.
Ай ложились под ноги травы -
Все такие обычно правы.
И конечно, не стало ни ей, ни ему
Ни свободы, ни свадьбы, ни стен,
Ни уюта в дому, и не быть посему,
И ни капли покоя взамен.
Так непросто бывало разлуку снести,
Так непросто мириться с молвой.
Он пощады не ждал, не боялся пути
И легко заплатил головой.
Ай обычное это дело,
Да и сердце его сгорело...
Остальное неважно, сотки гобелен,
Нарисуй на витражном окне,
Как "и скука, и тлен", как вставали с колен,
Прорастали травой по весне.
Пусть о них пропоют, что воздастся не тут,
А за вечной холодной рекой.
Где легко обрести и покой, и уют -
Только он не такой, не такой...
Ай, не жди от реки добра,
Ай, река не твоя сестра.