У медового лета объятья нежны и жарки, ишь из сада потянет-тянет вишневым духом. Это время летать, разворачивать дни-подарки и лохматый и рыжий август чесать за ухом.
А садовник устал и зол - и таскает воду, у него под завязку пчел и вишневой жажды, он не хочет уже ни вишен, ни сот, ни меду, задремав, он во сне встречает свою свободу, он мечтает, чтоб этот сад облетел однажды.
Облетает осенний лист,
Наступает тишь.
Спишь?
А придет золотая осень, растянет пряжу - да на все небеса, на ветки, на сны да крыши. И достанется ветра лесу, пустому пляжу, да и саду, который осенью зиму слышит. А садовник считает яблоки, сливы, груши, он поет - засыпают паданцы, ветви, травы, а садовник в садовом домике розы сушит, но когда беспокойный гость тишину нарушит, то садовник считает, что гости обычно правы.
Да и дом поет - от пола
И до стропил,
Спи.
И когда уже сад на стеклах морозом вышит, и казалось бы - вот свобода и вот награда - а садовник уснул, и сон его садом дышит. В небесах повелитель ветра его не слышит, потому что душа садовника тише сада.
И пускай наступает кветень, приходит зорень,
А садовник все хочет, молит да не получит,
Но душа его - спи, не плачь - выпускает корень,
Но душа его, как платан, подметает тучи.
А возьмет ли его с собой журавлиный клин -
Знает бог один.