Однажды анархист Матюкайленко встретил ацкого сотону. Сотона ломился через кусты, мотая рогатой башкой, и на рогах у него от этого болтались паутина, жук-рогач, липовый цвет и гроздь жасмина, запутавшаяся в могучей гриве. Выглядел он от этого слегка похмельно. А может, и был с бодуна, кто их, сатанов, поймет.
- Стой, кто идет! - крикнул анархист Матюкайленко и наставил на ацкого сотону дедовскую трехлинейку. Трехлинейка давно не стреляла, но когда анархист не успевал собрать пулемет, то показывал то, что было под рукой. Иногда фигу, иногда ружье.
- Вбабруйск, жывотное, - прорычал сотона. - Атдавай душу поцанчег, бгг.
И неуклюже изобразил когтистыми лапами заковыристый смайлик.
- Чего? - спросил анархист Матюкайленко. - Что ж вы все по-человечески-то говорить не умеете.
И залепил сотоне здоровенного щелбана. Потому что трехлинейка не стреляла.
- ААААуыыыы! - заорал сотона и побежал назад в кусты, оставляя на них клочки своей серой пахнущей черной хламиды. Один клочок был со значком в виде кислотно-зеленого пацифика.
- Это кто там? - осведомился отец Павел, выглядывая из землянки. - Враги?
- Да я почем знаю, - ответил анархист. - Он по-нашему не понимает.
- Интервент значит, - многозначительно заявил отец Павел.
- Ну зачем ты его так-то! - покачал головой анархист Матюкайленко. - Просто дурак.
Google