Это - не шило. Это внутренний стержень.
Твой истинный враг насегда у тебя внутри,
вы с ним неразлучны, как вишня и косточка.
Он к ней постучится под утро, шепча: «Умри».
И кажется, ей достаточно и толчка.
Он ей говорит, мол, чего уж тянуть, куда,
и судьба-то твоя жестянка — сотри и плюнь.
Только в окна сочится дыхание города,
Как лава, на этот город течет июнь.
И она, задыхаясь, тянет пьянящий вдох,
где фонтаны, сирени, мальчик, который не.
И тогда неразлучный ее замолкает до,
но по-прежнему остается всего родней.
вы с ним неразлучны, как вишня и косточка.
Он к ней постучится под утро, шепча: «Умри».
И кажется, ей достаточно и толчка.
Он ей говорит, мол, чего уж тянуть, куда,
и судьба-то твоя жестянка — сотри и плюнь.
Только в окна сочится дыхание города,
Как лава, на этот город течет июнь.
И она, задыхаясь, тянет пьянящий вдох,
где фонтаны, сирени, мальчик, который не.
И тогда неразлучный ее замолкает до,
но по-прежнему остается всего родней.